, разумеется) и прочтения отзывов, начинаешь подозревать, что Великий Фильм о Великой Войне был принципиально снят Великим Режиссёром
так, чтобы вся страна переплевалась. Мне кажется, что остальные наши киношники даже скинулись ему: «Никитос, ну сними дрянь, с тебя ж всё равно как с гуся вода, а нам всем польза будет». Польза тут, собственно в том, что теперь любой фильм на военную тематику считается хорошим уже просто потому, что «не как
». А главный аргумент в защиту такого фильма: «Не нравиться? Иди смотри на голые немецкие задницы из самолётов!». Вот и «Брестская крепость» успешно пользуется волной негатива от «УС 2», хотя это вообще ничего не говорит о её художественных достоинствах. Да, этот фильм снимали «не как Михалков». Что не помешало всё равно снять его плохо.
[color= #9d6e2c;]Спойлер. Нажмите для прочтения[/color]
Во избежании упрёков и обвинений, сразу замечу: то, что кто-то решил напомнить зрителям о подвиге защитников Брестской крепости и героизме советского народа, захотел показать всю силу мужества и самопожертвования русских солдат — это, безусловно, замечательно. И я расцениваю кинокартину «Брестская крепость» именно как такое напоминание, и ни в коем случае не считаю её попыткой «срубить бабла», пропиариться или «ответить» Голливуду.
Но как часто бывает, даже самые искренние побуждения — ещё не гарант отличного результата. И это, увы, железное правило, если речь идёт о российском кино.
В 1976 году американский кинопостановщик Джон Карпентер снял малобюджетный триллер «Нападение на 13-й полицейский участок». Первые двадцать минут того фильма не происходит, по сути, ничего. Просто никак не связанные друг с другом персонажи занимаются своими делами. Но при этом напряжение нагнетается такое, что зритель печёнкой чует — что-то грядёт! В «Брестской крепости», до нападения фашистских войск, постоянно на это нападение намекают и даже готовятся к нему. Напряжения при этом — ноль. Режиссёр со сценаристами знают, что зритель знает, что немцы нападут, поэтому даже не пытаются как-то заинтриговать, практически сразу переходя к основному номеру программы.
Почему-то Карпентер понимал, что пусть даже вся интрига в твоём фильме выдаётся ещё в названии — зрителя к основным событиям надо подготовить и разогреть. Даже если это основное событие — всего лишь шутрм бандой отморозков небольшого здания. У режиссёра «Берстской крепости» Александра Котта начинается Великая Отечественная Война, самая кровопролитная война в истории нашего государства. И при этом ощущения, что «всё, трындец, погибнут миллионы» нет и не будет. Опыт предшественников Котту ни о чём не говорит, «размусоливание» персонажей и их взаимоотношений, «разгон» перед главным событием — это всё для бездушных голливудских ремесленников типа Бэя с «Пёрл-Харбором» или Камерона с «Титаником». А тем временем, масштаб разворачивающихся событий оказывается спущен в унитаз ещё до их начала.
С другой стороны, может оно так и честнее — чем меньше вы ждёте, тем меньше будет ваше разочарование. Размах и эпик здесь ограничиваются недолгой бомбардировкой. Остальная оборона Брестской крепости по Котту — это от силы человек пятьдесят советских солдат, засевших в трёх развалинах, противостоящие немецкому отряду из двадцати человек и двум пулемётчикам на мосту. Сброшенная на крепость двухтонная бомба красиво взрывается, но в результате — пара выбитых оконных рам и, кажется, ни одного погибшего.
Всех, кто захочет мне напомнить о том, что «Брестская крепость» просто в силу своего небольшого бюджета не может выдавать зрелищную картинку уровня стомиллионных голливудских блокбастеров, я переадрисовываю всё к тому же кинорежиссёру Карпентеру и его «Нападению на 13-й полицейский участок». Который убедительно доказывает, что даже если у вас не хватает денег на зрелищность, кинематограф распологает огромным количеством выразительных средств для создания качественного, увлекательного и драматичного действия. Главное — с умом и талантом ими распорядится и даже за 100 тыс. долларов можно снять жанровую классику. У создателей «Брестской крепости», очевидно, с умом и талантом туго, так что даже за 7 миллионов у них не получилось ничего приличного.
Сюжет «Брестской крепости» - разрозненные куски, отдельные зарисовки на тему и множество условных персонажей. Собрать всё это в единую историю у авторов не получается, материал утекает, как вода сквозь пальцы, и они в панике мечутся от одного места к другому. В результате регулярно возникают странности и аномалии. Вот в крепость въезжает грузовик, а народ вокруг ликует — кино привезли! При этом, что интересно, грузовик непосредственно с кино, приезжает только через несколько сцен. Вот ребёнок-музыкант кричит, что найдёт свою подругу и убегает, несмотря на запрет, из одного расположения наших войск, чтобы потом сутки отсиживаться в другом — это он так поиски проводит, ага. Вот наши солдаты пытаются под покровом ночи пересечь злосчастный мост и прорвать оборону, но немецкие пулемётчики крошат всех в капусту. А по утру тот же ребёнок-музыкант беспрепятственно пересекает этот мост — пулемётчики ушли на завтрак, наверное. Так же беспрепятсвенно этот ребёнок шныряет, кажется, по всей брестской области, при чём проследить тракеторию его движения не представляется возможным. Наконец, фашистский танк эффектно въезжает в крепость по трупам и... прячется где-то на территории на двое суток...
Я более чем уверен, что авторы фильма провели огромную подготовительную работу, изучили много документов, что все эти эпизоды имели место быть в действительности и именно в таком виде. И вообще — фильм снят в строгом соотвествии с историческими фактами. Но для человека, с этими фактами не знакомого, никакой пояснительной работы в сценарии не проводиться. Поэтому остаётся только гадать и недоумевать.
В результате попытка объеденить части фильма сквозным персонажем — тем самым ребёнком-музыкантом — благополучно проваливается, а закадровыми монологами ребёнка авторы, по сути, пытаются затыкать дыры в сценарии и компенсировать слабость режиссуры. Знаете, обычно, когда кто-то заявляет, мол, «закадровый голос — фи, какой убогий приём, приличные режиссёры себе такого не позволяют» мне всегда хочется привести в пример «Бойцовский клуб», «Форреста Гампа», или целый нуарный жанр, где закадровый нарратив используется очень органично. Но после «Брестской крепости» мне, наконец, стало понятно, как именно использование закадрового голоса выдаёт корявость постановки с головой.
Это когда персонажи заявлены настолько бегло, что ребёнку за кадром приходиться пояснять, кто именно погиб в данной сцене (даже если ребёнок при этой гибели не присутствует и знать о ней никаких подробностей не может). Это когда сценаристы даже не трудятся объяснить, как, к примеру, в Брест прокрался целый паровоз диверсантов со свастикой на капоте. И ребёнок вынужден пояснять хотя бы что вообще происходит и как это относиться ко всему остальному, происходящему в фильме. «Никто не ожидал, что война наступит так сразу — просто и страшно» - сгущает краски ребёнок. Разлетающиеся в клочья люди в этой сцене, по мнению режиссёра, недостаточно убедительно демонстрировали простоту и ужас начала войны, он решил на всякий случай это уточнить — вдруг зритель не поверит? «Первый бесконечный день...» - стенает голос за кадром. Правильно, если режиссёру не удалось создать у зрителя ощущения бесконечности того дня, пусть хоть ребёнок про это расскажет...
Ну ладно, сюжетная часть завалена, фильм получается не про людей, а про войну. Допустим. Про людей, конечно, было бы интересней, но и про войну можно снять неплохо. Жаль, что «Брестская крепость» - не тот случай. Поскольку логика всех военных действий утрачена полностью. А что вы хотите — познакомить нас с утройством крепости, где у неё что находится, обяъснить — кто, куда и зачем бежит, откуда и куда наступает — это авторам показалось лишним. Зато продемонстрировать глюки одного из персонажей с обезглавленным телом, которое гуляет с факелом в руках, или устраивать ничем не мотивированый поцелуй камеры и окровавленой стены — это мы завсегда.
Тут подоспели новости, что фильм собираются «переформатировать» в четырёхчасовой теле-сериал. Хотя дыры в сюжете и повествовании свидетельствуют о том, что фильм как раз изначально снимался для теле-формата, а потом был порезан и ужат, чтобы пойти в прокат. У нас это стандартная практика, это считается правильным и полезным. Представляю, как наши продюсеры посмеиваются над дурачком Спилбергом, который вбухал кучу денег в сериалы «Братья по оружию» и «Тихоокеанский фронт», но не додумался перемонтировать их в полнометражки и выпустить в кинопрокат. Лошара.
Есть такой кинорежиссёр, по имени Роланд Эммерих, над которым, обычно принято посмеиваться — мол, только и умеет, что мир взрывать, снимая многобюджетные глупости. А между тем, Эммерих обладает даром, которого напрочь лишены все наши высокодуховные Александры Котты. Он умеет внятно соединять воедино разрозненные сюжетные линии и при этом мастерски работает с немаленькими актёрскими ансамблями. У него и глобальность событий ни на минуту не теряется, и пафос происходящего компенсируется вкраплениями юмора, и все персонажи, даже третьего плана, один ярче другого. Вот как раз всего этого катастрофически не хватет «Брестской крепости», которая не рассказывает о судьбах людей на фоне внезапной войны, не объясняет — как именно проходила оборона Брестской крепости, а просто констатирует факты: напали, побомбили, не прорвались, все погибли.
Я уже читаю в ваших глазах негодование: какие Карпентеры-Эммерихи, какие блокбастеры, какие вкрапления юмора??? Ты, Тайлер, там совсем уже офонарел, что ли??? Это ж тебе не попкорн-муви, это про наших дедов, про реальную трагедию, про настоящую войну! О каких неудачах авторов фильма идёт речь, когда люди смотрят затаив дыхание, апплодируют и со слезами на глазах с сеансов выходят???
А я вам объясню, почему так происходит.
С точки зрения общественной значимости, факт такой постановки не может не считаться положительным — она напоминает о судьбах и трагедиях реальных людей. Но подобный материал оказал на всех причастных к фильму фантастическое расслабляющее воздействие, соблазнив режиссёра, сценаристов и актёров не делать вообще ничего. Потому что — а зачем? При таком сильном материале, можно просто транслировать текст сценария на экран, а зритель всё равно будет плакать и апплодировать стоя. Не тексту, а материалу, реальным трагедиям, которые он описывает, и реальным людям, которые за ним стоят.
Работая над такими вещами, авторам необходимо абстрагироваться от того бэкграунда, что изначально заложен в идее. Гибнущие защитники Брестской крепости — это, конечно, печально, но у нас тут не документальный репортаж, у нас художественное кино. Оно не констатирует трагичность реальности, оно должно рассказывать историю, через которую раскрывается эта трагичность. А история — это не просто обрисовывание предлагаемых обстоятельств (фашисты напали на крепость). Она должна рассказываться интересно и внятно, вне зависимости от того, о чём она — героической обороне крепости или попытках потерять девственность на выпусном балу в школе.
Так вот, авторы «Брестской крепости» не сделали ничего. Не рассказали интересной истории, не показали живых персонажей. Может побоялись всё испортить своими действиями, может даже не подумали о том, что тут что-то надо делать. Они вывалили на экран сырой материал, непоследовательно, хаотично, минимально художественно. А материал такой силы, разумеется, периодически побеждает и отсутсвующую режиссуру и нулевую драматургию, вытаскивая на себе фильм, заставляя зрителей плакать и апплодировать. Но не заблуждайтесь — ваши апплодисменты адресованы не фильму. А подвигу защитников Брестской крепости. Что, само по себе, совсем не плохо, нет. Но к «трудам» авторов фильма никакого отношения не имеет, и уж точно не является их заслугой.
Авторы-то, конечно, никого не обидели, да и хотели как лучше. Но защитники Брестской крепости, как мне кажется, достойны более эпического, более драматичного, более продуманного и более интересного фильма. В их жизни, жизни самых обычных людей, ворволась безжалостная война, и они приняли на себя первый удар врага и принесли себя в жертву ради своих близких и своей страны, бесстрашно и без раздумий. Мы, безусловно, обязаны о них помнить и уважать, но их подвиг не может и не должен служить ширмой, за которой наши кинематографисты будут прятать (пусть даже не сознательно) свою профнепригодность.